Познакомился я с видным профессором, человеком высокой культуры. Он и его обаятельная жена всегда готовы протянуть руку помощи. Меня пленила независимость взглядов профессора, которые сформировались в ходе объективного изучения вопросов, которых мы касались. Конечно, у него есть союзники и противники. Полагаю, что он рассмеялся бы, если бы ему заявили о необходимости подчинить свою работу постановлениям партии и правительства, как это предлагают советским ученым. А живет он, по сравнению с теми из них, кто не занимается изготовлением смертоносного оружия, — сказочно. Пробным камнем в нашей беседе был снова Вьетнам. От ряда французских интеллектуалов я не слышал, что свободный мир в опасности, что в Южный Вьетнам в 1972 году вошли агрессоры и повторилось вторжение фашистских полчищ Гудериана во Францию. Ханой и Вьетконг оправдывали, забывая, что южане много лет были подвержены актам террора, нападениям под покровом ночи, из-за угла. Ни разу не слышал я ссылок на атлантическую хартию и Декларацию прав человека. Приводимые мне доводы были поверхностны, неубедительны, и создавалось впечатление, что такое мнение разделяют для успокоения совести. На предложение помочь людям, отстаивающим свою свободу от коммунистического рабства, я не получал естественного отклика.
Такое странное умонастроение, по-видимому, — следствие исторически сложившихся обстоятельств, но не представляет органически неизбежного состояния. В моем представлении, это сыпь, изобличающая ненормальность, нарушение нужного состояния сил. Это — проявление отказа людей доброй воли от своих прямых обязанностей и долга.
Люди доброй воли должны были бы издавать вполне беспристрастные, правдивые бюллетени и вестники, отлично обеспеченные всесторонней, неискаженной информацией. Они могли бы существовать параллельно с газетами различных партий, проводящих свою линию. Факты — это воздух интеллектуалов и всех деловых людей, и беспристрастное изложение даст им возможность без посторонней помощи составить мнение по главным вопросам современности.
Люди доброй воли предпочитают не вмешиваться. Они молчат, когда здоровых людей в СССР подвергают заточению в психиатрические клиники (психобольницы). В 1971 году в Мехико был международный съезд психиатров. Все участники конгресса были в курсе дела, и, тем не менее, эта жгучая проблема не была подвергнута обсуждению. Делегаты боялись обидеть советских коллег. О позорных расправах, совершаемых советскими заслуженными психиатрами — снежневскими, лунцами и другими, — должен знать каждый. Можно еще понять, что люди доброй воли не хотели на съезде вмешиваться во внутренние дела Советского Союза, но, приехав на родину, они в своих медицинских журналах должны были опубликовать свои возражения. На первых порах они могут навлечь на себя неприятности, но одновременно вырастут в глазах рядовых людей, вокруг них начнет складываться положительное общественное мнение. Клиенты скорей выберут того, кто категорически против любых злоупотреблений, чем пойдут к врачу, поддерживающему преступную практику. Подобным образом люди доброй воли в разных областях отвоюют любые из сданных ими без боя позиций.
Дружное сплочение людей доброй воли любых верований, наций, цвета кожи, партийности, образования, сословного и имущественного положения, действующих не насилием, а убеждением сумеет дать отпор обнаглевшему злу, когда оно нападает первым. Движение людей доброй воли без больших потерь выиграет битву за человечество и его великое будущее.
Некоторые блатные и жаргонные выражения.
Бахилы — стёганые ватные чулки для заключенных.
Блатной, блатарь — общее название уголовных преступников (уголовников).
Бобочка — мужская сорочка.
Бутырки, Бутюр — Бутырская тюрьма.
Бычок — окурок.
Вагон, вагонка — нары, рассчитанные на четырех человек.
Вертухай — лагерный конвоир или часовой на лагерной вышке.
Вкалывать — усиленно работать.
Вор в законе — представитель преступного мира, промышляющий главным образом кражей. Обязан исполнять требования «воровского закона» и владеть блатным языком. Воры величают только себя людьми.
Вохр — вооруженная охрана лагеря.
Вохровец — см. вертухай.
Вышка — высшая мера наказания: расстрел.
Гады — чекисты, тюремщики, лагерное начальство.
Деревянный бушлат — гроб. Надеть деревянный бушлат — умереть; зарыть в лагерях в яму (без гроба).
Дрын — дубина, палка.
Друзья режима — блатари и бытовики.
Загнуться — умереть.
Заигранный — вор, не отдавший карточный долг. Принадлежит к сукам.
Закрытка — лагерная тюрьма.
Замастырить — сделать себе мастырку, прививку, заразить себя.
Заложить — выдать чекистам.
Зарядить туфту — удачно составить наряд, то есть описать работу с изрядным включением туфты (несделанной работы).
Засыпаться — попасться с поличным.
Зеленый прокурор — лес; освободит зеленый прокурор — убежим в лес.
Зона — огороженный колючей проволокой участок лагеря.
Кабинка — отгороженный в бараке угол, обычно на две койки.
Колеса — сапоги.
Командировка — отделение лагерного пункта (лагпункта).
Контрреволюционер, контрик, контра — осужденные по статье 58 (пункты 1-14); считались политическими врагами системы.
Кореш — друг по тюрьме и лагерю.
Котел — питание с кухни. Каждая группа заключенных получала предназначенный ей котел, например, первый котел.
Кровный костыль — пайка хлеба, основа ежедневного лагерного питания.
Кум — чекист, следователь на лагпункте.
Курочить, раскурочивать — отнимать пожитки.
Лепила — лагерный фельдшер.
Лететь без пайки — остаться без хлеба, лишить хлеба.
Линейка — центральная дорога на лагпункте, на которой строятся бригады на разводе.
Малосрочник — заключенный, которому осталось отбыть срок менее трёх лет. Цифра условна: пяти-восьмилетники по сравнению с двадцатипятилетниками считаются тоже малосрочниками.
Морж — зимний купальщик в открытых водоёмах при температуре воды в ноль градусов.
Маруха — любовница.
Мастырка — искусственное растравление глаз, горла, кожи до язв; нанесение себе ссадин.
Мужики — заключенные не из воров, очень привязанные к своему скарбу и не помышляющие о дружном отпоре.
На гражданке — на воле.
На крючке — в зависимости от кого-то, обычно вследствие шантажа.
Намордник — постоянный шит на окне тюрьмы.
